Большинство из нас, кто имеет возможность хотя бы мысленно, используя опыт или знания, сравнить Россию сегодняшнюю с Россией (Советским Союзом) XX века или с Россией же до 1917 года, задается одним вопросом: от чего погас свет в глазах наших соотечественников, горевший – не побоимся это признать – даже в глазах комсомольцев, строивших электростанции и поднимавших целину.

Ответ прост – на территории России после распада СССР умами овладел капитализм. У нас это обычно называют более лукаво – рыночными условиями, рыночной экономикой, но все равно это – капитализм с его узаконенной жаждой наживы.

Сторонники капиталистических отношений говорят о том, что именно в таких -конкурентных — условиях максимально раскрывается потенциал отдельного человека, его амбиции, его способности. В результате растет производительность труда, увеличивается объем производства, повышается качество жизни и т. д.

Но есть одна особенность, про которую не говорят. А именно: капиталистические (откровенно конкурентные) отношения между предприятиями (о том, что они перетекают в отношения между людьми даже страшно подумать) оказывают позитивное влияние на экономику только на растущих рынках.

Когда в мире люди ходили полжизни в одной рубашке, промышленная революция в Англии, выбросившая на рынок огромное количество относительно недорогой ткани, была благом.

Когда не хватает хлеба – проявление смекалки и развитие аграрной науки и промышленности – тоже благо.

Но что происходит, когда все одеты, обуты, накормлены? Этот рынок – назовем его рынком предметов первой необходимости – перестает расти. И конкуренция толкает капиталиста на две вещи: во-первых, снижение затрат (от чего снижается качество), и увольнение лишних рабочих. Вряд ли это можно назвать положительным влиянием на жизнь людей.

Но есть еще второе решение – перейти с рынка товаров первой необходимости на рынок предметов роскоши. В результате снова создаются новые рабочие места, предметы роскоши становятся доступнее для все большего кол-ва людей. Некоторое время все хорошо, но даже этот рынок когда-то перестает расти.

И взгляд капиталиста в поисках источника прибыли обращается на другие сферы общественной жизни, которые уже немного неприличны – алкоголь, табак, в каких-то странах даже наркотики.

Но когда и эти «поляны» оказываются разработанными и исчерпанными, жажда прибыли толкает в области, которые всегда были «тонкими материями», скрытыми от всеобщего обозрения требованиями морали, естественного человеческого целомудрия и некоторого трепета перед вопросами Жизни и Смерти. Капитализм превращает общественную жизнь в шоу-бизнес. Льются реки крови, «обнаженка» не сходит с экранов и обложек, если в фильме нет десятка трупов – это уже не «смотрибельно».

И весь этот ужас с экранов и обложек переходит в дома и на мостовые. Привыкшие к смерти люди перешагивают через человека, упавшего на улице от приступа болезни.

Таков капитализм, шагнувший из стен предприятий в наши дома и души.

Конечно, для того, чтобы не быть отторгнутым нормальным обществом, капитализм требует специальной идеологии. В некоторых странах этой идеологией был фашизм, но обычно ею является либерально-демократическая идеология (только не такая, как у ЛДПР). Все происходит под красивым лозунгом общественного процветания и свободы предпринимательства. Именно под этим лозунгом разрешаются однополые браки, продажа наркотиков, легализуется проституции и эвтаназия. Это все – новые рынки для капитализма, которому тесно в прежних рамках.

Простой пример: сложно выпустить новый журнал о садоводстве и сделать его лучше десятков уже существующих. А вот журнал на ранее неприличную тему (как это произошло с Плейбоем) – будет первым, а первым – все сливки.

А ведь есть еще рынок оружия, для развития которого необходима война. Есть рынок лекарств и медицинских услуг, которые страдают, если люди не болеют.

И поверх всего этого нарастает рынок так называемых финансовых услуг. Люди, беря в долг у банка, думают, что стали богаче, и ведут себя соответствующим образом, хотя все с точностью до наоборот.

При этом если государственные структуры сращиваются с бизнесом и перенимают его стиль общения с населением и цели, то люди оказываются под двойным гнетом – растут цены на товары и растут расходы на услуги государства.

Капиталисты еще говорят: «Мы не дадим человеку рыбу, мы дадим ему удочку».

А что делать, если в реке всего две рыбы, а таких вот рыбаков с удочками на берегу – толпа? Может быть, надо дать им не удочки, а одну сеть на всех, и научить разделить улов между всеми? Потому что в ином случае начнется мордобитие.

Я не хочу приводить другие примеры, каждый из нас может их привести и сам. Я только хочу сказать, что вопрос общественного благополучия и общественного развития – это во многом вопрос табу, которые накладывает само общество на некоторые темы. Для того, чтобы заглянуть за горизонт, нужно поднять глаза от дороги, на которой стоишь. Тем более, если стоишь в луже.

Светское общество в такой ситуации отказывается от всяких ограничений. Ограничения противоречат сути капитализма и приводят к серьезным экономическим, этическим и гуманитарным проблемам, которые в рамках капитализма не разрешить. Например, отправка лишнего продовольствия из Европы в Африку. Капиталист спрашивает – за чей счет банкет? Но если воспринимать все человечество как одну семью – такой вопрос неуместен.

Источником таких целесообразных и жизненно-необходимых ограничений исторически являются Церковь и Госудаство.

Ограничения, накладываемые церковью, в основе своей восходят к народной мудрости, отраженной в поговорках и пословицах. Но капитализм отказывается от исконных устоев и народной мудрости. Сегодня на смену пословицам и поговоркам пришли рекламные слоганы. Раньше мы учили: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда», сегодня с рекламных плакатов звучит иное: «Когда мне нужны деньги, я просто иду и беру их».

Совсем не обязательно быть религиозным человеком, чтобы найти вокруг себя эти вешки исконных истин. Простой здравый смысл и желание благополучия и мира себе, своим детям, да и всем, кого почитаешь человеком, требует таких ограничений.

В ограничениях, накладываемых государством, тоже хотелось бы видеть здравый смысл. Но беда в том, что законы, принимаемые государством, менее защищены от влияния сиюминутных отнюдь не духовных интересов различных групп. Особенно в XXI веке, когда практически по всему миру мы наблюдаем конфликт Права (законодательства и юридических практик), базирующегося на искусственно усложненном, часто выдуманном представлении об обществе и его экономике и Труда, чьи интересы просты и основываются, как десять заповедей, на здравом смысле.

Беда в том, что побеждающий капитализм лишает человека способности мыслить здраво.